Do What You Want, Be What You Are
Статья из журнала "Вокруг света" 12-2008
Япония – страна древних традиций и молодых университетов: первый появился в Токио только в 1877 году, второй – в 1897-м в бывшей столице Киото. Но есть и еще одно заведение, способное поспорить по возрасту и значению со столичными вузами.
Это Университет Хоккайдо в Саппоро – самый большой и, возможно,
самый преуспевающий в стране.
Реформаторы...Реформаторы эры Мэйдзи (i868—1912) видели в образовании важнейший инструмент модернизации страны. Закон 1872 года вводил всеобщее обязательное начальное обучение — с тем чтобы «во всей империи не было более ни одной семьи и ни одного человека невежественного и неграмотного». «Искать знания во всех четырех концах света» клялся богам микадо, приступая к реформам. В результате к рубежу XIX—XX веков, то есть через 30-35 лет после начала модернизации, Япония уже славилась как страна необычайно высокого уровня грамотности. В 1902 году из 100 японских мальчиков начальную школу посещали 88, в 1907-м — уже 97 (в России на 100 душ мужского населения тогда в среднем приходилось лишь 3,3 грамотных). «Вы не найдете в стране даже самой захудалой деревеньки, в которой не было бы начальной школы», — с гордостью констатировал в 1909 году бывший японский премьер-министр Сигэнобу Окума.
Так появилась стартовая площадка для создания национальных вузов. В 1907 году в Японии действовало всего три императорских университета, в которых обучалось около 7500 студентов. В предвоенные годы число университетов возросло до 45. Сегодня в стране их вдесятеро больше — около 500, в них учится более двух миллионов студентов. Нация ставит перед собой амбициозную цель: сделать так, чтобы высшее образование получили все молодые японцы. Вообще в разговоре о народном просвещении понятия «амбициозность», «упорство» и «корпоративный дух» являются ключевыми. Благодаря этим качествам Япония превратилась в послевоенные годы в одну из наиболее развитых и экономически благополучных стран мира — при ограниченности своей территории и скудости ее природных ресурсов. Государство и частные компании по-прежнему не скупятся на вложения в образование и науку.
Минимум пышных церемоний и празднеств, столь популярных в университетах Старого Света, максимум упрямого вгрызания в гранит науки — таково кредо японской высшей школы. Японцы считают, что фестивалей и карнавалов с фейерверками достаточно и вне университетских стен (их в стране, в самом деле, немало). Вузовские аудито¬рии и библиотеки полны с рассвета и до ночи, праздношатающихся студентов не встретишь здесь даже в выходные. Академический год начинается с апреля — месяца цветения сакуры — и измеряется неделями; каникулы, не считая коротких зимних и весенних, — только с августа по сентябрь. Деловитость, практицизм, нацеленность на результат — все это нисколько не мешает японским студентам и преподавателям быть такими же улыбчивыми, учтивыми, внимательными и доброжелательными, как и все их соотечественники. «Если потеряешься ночью в незнакомом месте — не бойся. Обратись к первому встречному, — наставлял знакомый японский профессор юную россиянку, — тебе помогут!» Общаясь с японскими коллегами на вполне серьезные профессиональные темы, сам невольно начинаешь улыбаться и кланяться.
ПАРКИ ДЛЯ РАБОТЫ И ОТДЫХА
Один из самых старых и авторитетных государственных вузов Страны восходящего солнца — Университет Хоккайдо в Саппоро, столице северной Японии. Считается, что он возник даже раньше токийского — сначала как мужской Сельскохозяйственный колледж (север страны тогда был аграрным регионом). На его открытии основатель колледжа Уильям Кларк, президент аналогичного учебного заведения в штате Массачусетс (США), произнес историческую фразу: «Boys, be ambitious!» («Юноши, будьте честолюбивы!»). Этот призыв превратился в девиз не только самого Хокудай (так в стране принято называть этот университет), но и вообще всей японской системы образования. Американец укатил в Штаты уже в апреле 1877 года, пробыв, таким образом, в Японии всего несколько месяцев. Но «Кураку», как его величают японцы, здесь помнят и чтят до сих пор. 14 августа 1876 года — точная дата основания первого японского университета, как убеждены в Саппоро.
Одним из семи императорских вузов Японии аграрный колледж начал именоваться в 1918 году, свое нынешнее название получил спустя 30 лет. В 2004 году он превратился в «национальную университетскую корпорацию», а к настоящему времени, обретя официальный статус «исследовательского», встал вровень с лучшими университетами мира. С началом третьего тысячелетия вся высшая школа Японии начала разворачиваться от фундаментальной науки к прикладным исследованиям. Сегодня Хокудай тесно сотрудничает с фирмами «Хитачи», «Мицубиси», «Фудзи», Банком развития и другими крупнейшими промышленными компаниями и финансовыми учреждениями. Его годовой бюджет превышает 83 миллиарда иен, или около 800 миллионов долларов, половина которых поступает в виде целевых исследовательских грантов. Недавно в студенческом кампусе фирмы-партнеры возвели Центр научного творчества, в котором университетские ученые проводят исследования в области нано-, био- и других передовых технологий, фармацевты и химики создают принципиально новые медицинские препараты, инженеры проектируют инновационное оборудование.
Впрочем, фундаментальная наука от этих новаций не пострадала. Ученым Хокудай принадлежат, например, уникальные разработки в антарктической и европейской гляциологии — науке о формах льда и его строении на земной поверхности (как известно, вечной мерзлоты, как и ледников-айсбергов, в этой стране нет) и ветеринарии (не случайно, самое старое университетское здание — опытная животноводческая ферма, заложенная еще Кларком).
На огромной, почти в 300 гектаров, территории крупнейшего в Японии кампуса, расположенного в центре Саппоро (для всех вход свободный), рядом с утопающими в зелени исследовательскими корпусами, окруженными спортивными площадками, аллеями и лужайками, живописными прудами, речушками с водопадами, действуют университетский архив, музей, несколько библиотек с общим фондом в 3,5 миллиона книг на японском и иностранных языках, две клиники со стационарами на 95° больных. За оградой кипит городская жизнь, в дымке на горизонте — покрытые лесом горы. Исследовательские подразделения университета — ботанический сад, обсерватория, опытные животноводческие фермы и экспериментальные лесные и сельхозугодья, морские, рыбоводческие, гидро- и вулканологические станции — разбросаны по всей Японии.
Знаменитый своими вязами и пирамидальными тополями кампус и ботанический сад с его великолепной коллекцией азиатской и американской растительности — дополнительные «легкие» и без того зеленого двухмиллионного города, фактически — его зона отдыха.
РОССИЯ ГЛАЗАМИ ЯПОНЦЕВ
Центр славянских исследований, более известный по своему англоязычному наименованию как Slavic Research Center (SRC), — самый уникальный из всех научно-исследовательских институтов Университета Хоккайдо. Любопытно, что он появился в составе Хокудай (точнее, его юридического факультета) в год смерти Сталина, а статус общенационального НИИ приобрел в 1990 году, одновременно с исчезновением Берлинской стены — символа «холодной войны». До его появления в 1953 году славистики как самостоятельной дисциплины в Японии не существовало, хотя целенаправленное исследование нашего отечества к тому времени велось в стране уже более полувека — первая школа по изучению России и русского языка открылась здесь еще в 1892 году. Сегодня SRC — по-прежнему единственный в Японии центр славяно-евразийских исследований, который призван оказывать консультативную помощь как всем японским славистам, так и всевозможным государственным структурам. Но главное его предназначение — фундаментальная наука.
Годовой бюджет института превышает полтора миллиона долларов, четверть — от государства, остальное — гранты. Центр имеет собственную обширную библиотеку (почти в 200 000 томов), прекрасно подобранную и постоянно пополняемую. Первоклассно подготовленный персонал толков и предупредителен, как и повсюду в Японии. В последние 15 лет набрал научный вес и ежегодник Центра —Acta Slavica laponica, который издается с середины 1970-х годов. Сегодня опубликовать в нем статью — значит получить своего рода «сертификат» на признание в ученом мире. Основная научная задача SRC состоит в разработке (фактически создании) академической дисциплины славяно-евразийских исследований. Начиная с 2004 года здесь издаются сборники статей. Достаточно дать несколько названий: «Феномен Владимира Путина и российские регионы: победа неожиданная или закономерная?» (2004), «Историографический диалог вокруг непризнанных государств. Приднестровье, Нагор-ный Карабах, Армения, Южная Осетия и Грузия» (2007), «Империя, ислам и политика в Центральной Евразии» (2007). Листая эти книги, иногда кажется, что многие отече-ственные проблемы в SRC знают и понимают лучше и глубже, чем в самой России...
ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
В конце XIX века, на заре своего существования, японская высшая школа страдала многими изъянами. Японки не учились вообще (первый вуз для девушек был открыт только в 1901 году в Токио), юноши поступали в университет в возрасте 24—25 лет и, следовательно, выпускались тридцатилетними, «изнуренными физически и неспособными к эффективной деятельности в любой сфере», по признанию Киммоти Сайондзи, министра образования в 1890-е годы. В момент своего возникновения Токийский университет насчитывал всего четыре факультета, и только в начале XX века их стало пять. Японским профессорам «недостает глубины и серьезности знаний», «мы плетемся в хвосте западной науки», «студенты и ученые не изобретают, а применяют уже готовое, полученное извне», — бил тревогу премьер-министр Окума. Обучение повсеместно стоило дорого и основывалось на зубрежке. Школьная программа предусматривала механическое заучивание обширных исторических хроник, многотомных собраний выдержек из классической литературы, пространных отрывков из средневековых трактатов по философии и этике. Примером своеобразия тогдашней учебы японских студентов и в то же время свидетельством их фантастической работоспособности и феноменальной памяти, выработанных еще в школьные годы, может служить такой исторический анекдот. Из 100 студентов Токийского университета, которым годовой курс истории и теории права читал парижский профессор Дюмолар, лектора вполне понимали лишь трое (лекции читались по-французски), но экзамен большинство сдали успешно. Готовясь к нему, японские студенты, не понимая существа предмета, упрямо заучивали наизусть конспекты, которые представляли собой записи звуков незнакомой им речи.
Сейчас академические курьезы столетней давности уже, разумеется, невозможны. За прошедшее столетие методы обучения, масштаб и характер задач, решаемых японской высшей школой, разительно изменились.
С младых ногтей в нынешних японцев не только вкладывают разнообразные знания. Их учат независимо мыслить, открыто высказывать и отстаивать свою точку зрения. Хотя дистанция между преподавателем и студентом в аудитории по-прежнему велика, преподавание любой дисциплины проникнуто духом живого творчества. У студентов Хокудай много самостоятельной работы, отвечающей принципу: «Сам учи, сам познавай!» «Японцы ко всему относятся очень серьезно, — рассказывает знакомая университетская магистрантка из иностранок. — Хочешь сделать карьеру, быть «в обойме» — приходи в лабораторию к 8 утра и работай до и ночи, и так 360 дней в году. Иначе ты — аутсайдер, к тебе не будут относиться всерьез ни коллеги, ни преподаватели».
Первый выпуск Токийского женского университета весной 1904 года насчитывал всего 120 человек. В современной Японии представительницы прекрасного пола составляют пятую часть всех студентов, и это не считая 80 женских высших школ. В одном Университете Хоккайдо сегодня учатся примерно 6000 девушек. В академической жизни молодые японки играют по мужским правилам — они самостоятельны, энергичны, целеустремленны, настойчивы, в обычной — женственно хрупки. Традиционная манера нарочито «косолапить» — отмирающее явление, хотя привычка передвигаться крохотными шажками осталась. Девушку в кимоно и в мягких сандалиях-дзори в кампусе встретишь редко и только по какому-то особому случаю, обычно все одеваются по-европейски. Обзаводиться семьей в студенческие годы здесь не принято. Моя очаровательная собеседница-японка, аспирантка Университета Хоккайдо (говорим, замечу, по-русски), имеет на этот счет категоричное мнение: «Выходить замуж во время учебы — просто глупость». Все силы и время поглощает учеба, да и жилье в Японии женатому студенту не по карману. В Хокудай есть общежития (раздельные для студентов, студенток и семейных пар), но на всех желающих их не хватает. Иногородние студенты вынуждены в складчину снимать частные квартиры.
В начале прошлого столетия токийские газеты сокрушались, что японским студентам, «будущему нации», чтобы прокормиться, а главное, заплатить за учебу, приходится по ночам прирабатывать дженрикшами, грузчиками, разносчиками молока, газет или рекламы. Сегодняшние студенты тоже частенько подрабатывают, но уже узаконенным репетиторством школьников (те, в свою очередь, начинают готовиться к поступлению в вуз чуть ли не с 10-летнего возраста) — плата за обучение в университете по-прежнему высока. В Хокудай она составляет около 5000 долларов в год, не считая почти трехтысячного единовременного вступительного взноса. При этом поступить в университет все равно нелегко — в последние годы конкурс среди абитуриентов не опускается ниже пяти человек на место. Однако в стране создана и реально работает система государственных и частных грантов и долгосрочных льготных кредитов. Выручает и то, что работу по окончании Университета Хоккайдо практически все его питомцы находят сразу (в 2006 году — 94% выпускников). В большинстве случаев они поступают инженерами (инженерный факультет — самый многолюдный в Хокудай) на частные фирмы со стартовым жалованьем 1500—2000 долларов, не считая бонусов, которые, как правило, выплачиваются дважды в год.
Стремления устроиться на работу за пределами Японии не наблюдается. И дело тут не только в относительно высоких заработках современных японцев. Они издавна славятся корпоративным духом, в основе которого лежит корневое осознание принадлежности к единой национальной семье, патриотизм, сегодня чаще именуемый словечком skinship — симбиозом английских слов skin («кожа») и kinship («родство», «сходство»). Японцы одинаково уважительно относятся ко всем без исключения единоплеменникам и искренне радуются, повстречав земляка где-нибудь на чужбине. Корпоративный дух заметен и в университетской жизни, для многих Хокудай — дом, пусть и не первый. Вице-президент университета Такео Хондо, прослужив по окончании университета два года в фирме «Хитачи», вернулся в свою alma mater, где с тех пор непрерывно работает вот уже 35 лет. В повседневной жизни никого не удивляет, когда профессор вечером сидит вместе со своими студентами за столиком в кафе или жарит барбекю на университетской лужайке. Рядом до темноты негромко наигрывает что-то классическое любительский студенческий струнный ансамбль — не ради денег, а просто так, для удовольствия. Общение с подопечными — самое естественное и непринужденное, ученого чванства, прежней строгой японской иерархичности и кастовости, «самурайской» заносчивости, сложного этикета нет и в помине. Впрочем, с обеих сторон при любых обстоятельствах вы не обнаружите и намека на фамильярность — к профессорам всегда и всюду студенты обращаются уважительно: сенсэй.
Японцы далеко не ханжи. Кроме традиционного зеленого чая на таких совместных вечерних посиделках-пикунику выпивается и немало пива — мужской частью компании (Саппоро с позапрошлого столетия славится пивоварнями и фирменными сортами этого напитка, здесь даже есть свой пивной музей). Но проблем с пристрастием к алкоголю в университете нет. Курильщиков, как на Западе, не притесняют, просто курение немодно и непопулярно. Японцы — народ эмоциональный, но на людях они традиционно сдержанны в .проявлении чувств. Ни на улицах города, ни в университете не увидишь идущих в обнимку и целующихся пар. Так же неприличен лишний вес. Это страна стройных, бодрых, подтянутых; быть в плохой форме, показать свою слабость — значит потерять лицо. Все «хокудайцы» независимо от пола, возраста и чина предпочитают перемещаться на велосипедах, не исключая и первых лиц университета. Велосипедистов немало даже зимой, хотя по японским меркам на Хоккайдо суровый климат: за зиму снега здесь выпадает до пяти метров. В обычном распорядке дня студентов и преподавателей утренняя пробежка трусцой, по вечерам — спортивные секции, бассейн или тренажерный зал: в университетских спортзалах всегда многолюдно.
В XXI веке Япония намерена ни много ни мало превратиться в мировой центр науки. По мнению американского профессора К. Пайла, именно этой стране «суждено открыть новую стадию технической революции» и в недалеком будущем стать «глобальным лидером». Как будет в действительности — увидим, но, согласитесь, предпосылки для этого есть.
В ЦИФРАХ
Сегодня на 23 факультетах Университета Хоккайдо числится около 18000 студентов, треть которых — выходцы из центральных префектур Японии, половина — уроженцы Хоккайдо. В 30 институтах, центрах и других учебных и научно-исследовательских подразделениях университета, которые по своей тематике охватывают практически все сферы научного знания, проводят исследования, пишут диссертации и повышают квалификацию более 6000 бакалавров, аспирантов, докторантов, студентов-исследователей и стажеров.
(с) Дмитрий Павлов
Япония – страна древних традиций и молодых университетов: первый появился в Токио только в 1877 году, второй – в 1897-м в бывшей столице Киото. Но есть и еще одно заведение, способное поспорить по возрасту и значению со столичными вузами.
Это Университет Хоккайдо в Саппоро – самый большой и, возможно,
самый преуспевающий в стране.
Реформаторы...Реформаторы эры Мэйдзи (i868—1912) видели в образовании важнейший инструмент модернизации страны. Закон 1872 года вводил всеобщее обязательное начальное обучение — с тем чтобы «во всей империи не было более ни одной семьи и ни одного человека невежественного и неграмотного». «Искать знания во всех четырех концах света» клялся богам микадо, приступая к реформам. В результате к рубежу XIX—XX веков, то есть через 30-35 лет после начала модернизации, Япония уже славилась как страна необычайно высокого уровня грамотности. В 1902 году из 100 японских мальчиков начальную школу посещали 88, в 1907-м — уже 97 (в России на 100 душ мужского населения тогда в среднем приходилось лишь 3,3 грамотных). «Вы не найдете в стране даже самой захудалой деревеньки, в которой не было бы начальной школы», — с гордостью констатировал в 1909 году бывший японский премьер-министр Сигэнобу Окума.
Так появилась стартовая площадка для создания национальных вузов. В 1907 году в Японии действовало всего три императорских университета, в которых обучалось около 7500 студентов. В предвоенные годы число университетов возросло до 45. Сегодня в стране их вдесятеро больше — около 500, в них учится более двух миллионов студентов. Нация ставит перед собой амбициозную цель: сделать так, чтобы высшее образование получили все молодые японцы. Вообще в разговоре о народном просвещении понятия «амбициозность», «упорство» и «корпоративный дух» являются ключевыми. Благодаря этим качествам Япония превратилась в послевоенные годы в одну из наиболее развитых и экономически благополучных стран мира — при ограниченности своей территории и скудости ее природных ресурсов. Государство и частные компании по-прежнему не скупятся на вложения в образование и науку.
Минимум пышных церемоний и празднеств, столь популярных в университетах Старого Света, максимум упрямого вгрызания в гранит науки — таково кредо японской высшей школы. Японцы считают, что фестивалей и карнавалов с фейерверками достаточно и вне университетских стен (их в стране, в самом деле, немало). Вузовские аудито¬рии и библиотеки полны с рассвета и до ночи, праздношатающихся студентов не встретишь здесь даже в выходные. Академический год начинается с апреля — месяца цветения сакуры — и измеряется неделями; каникулы, не считая коротких зимних и весенних, — только с августа по сентябрь. Деловитость, практицизм, нацеленность на результат — все это нисколько не мешает японским студентам и преподавателям быть такими же улыбчивыми, учтивыми, внимательными и доброжелательными, как и все их соотечественники. «Если потеряешься ночью в незнакомом месте — не бойся. Обратись к первому встречному, — наставлял знакомый японский профессор юную россиянку, — тебе помогут!» Общаясь с японскими коллегами на вполне серьезные профессиональные темы, сам невольно начинаешь улыбаться и кланяться.
ПАРКИ ДЛЯ РАБОТЫ И ОТДЫХА
Один из самых старых и авторитетных государственных вузов Страны восходящего солнца — Университет Хоккайдо в Саппоро, столице северной Японии. Считается, что он возник даже раньше токийского — сначала как мужской Сельскохозяйственный колледж (север страны тогда был аграрным регионом). На его открытии основатель колледжа Уильям Кларк, президент аналогичного учебного заведения в штате Массачусетс (США), произнес историческую фразу: «Boys, be ambitious!» («Юноши, будьте честолюбивы!»). Этот призыв превратился в девиз не только самого Хокудай (так в стране принято называть этот университет), но и вообще всей японской системы образования. Американец укатил в Штаты уже в апреле 1877 года, пробыв, таким образом, в Японии всего несколько месяцев. Но «Кураку», как его величают японцы, здесь помнят и чтят до сих пор. 14 августа 1876 года — точная дата основания первого японского университета, как убеждены в Саппоро.
Одним из семи императорских вузов Японии аграрный колледж начал именоваться в 1918 году, свое нынешнее название получил спустя 30 лет. В 2004 году он превратился в «национальную университетскую корпорацию», а к настоящему времени, обретя официальный статус «исследовательского», встал вровень с лучшими университетами мира. С началом третьего тысячелетия вся высшая школа Японии начала разворачиваться от фундаментальной науки к прикладным исследованиям. Сегодня Хокудай тесно сотрудничает с фирмами «Хитачи», «Мицубиси», «Фудзи», Банком развития и другими крупнейшими промышленными компаниями и финансовыми учреждениями. Его годовой бюджет превышает 83 миллиарда иен, или около 800 миллионов долларов, половина которых поступает в виде целевых исследовательских грантов. Недавно в студенческом кампусе фирмы-партнеры возвели Центр научного творчества, в котором университетские ученые проводят исследования в области нано-, био- и других передовых технологий, фармацевты и химики создают принципиально новые медицинские препараты, инженеры проектируют инновационное оборудование.
Впрочем, фундаментальная наука от этих новаций не пострадала. Ученым Хокудай принадлежат, например, уникальные разработки в антарктической и европейской гляциологии — науке о формах льда и его строении на земной поверхности (как известно, вечной мерзлоты, как и ледников-айсбергов, в этой стране нет) и ветеринарии (не случайно, самое старое университетское здание — опытная животноводческая ферма, заложенная еще Кларком).
На огромной, почти в 300 гектаров, территории крупнейшего в Японии кампуса, расположенного в центре Саппоро (для всех вход свободный), рядом с утопающими в зелени исследовательскими корпусами, окруженными спортивными площадками, аллеями и лужайками, живописными прудами, речушками с водопадами, действуют университетский архив, музей, несколько библиотек с общим фондом в 3,5 миллиона книг на японском и иностранных языках, две клиники со стационарами на 95° больных. За оградой кипит городская жизнь, в дымке на горизонте — покрытые лесом горы. Исследовательские подразделения университета — ботанический сад, обсерватория, опытные животноводческие фермы и экспериментальные лесные и сельхозугодья, морские, рыбоводческие, гидро- и вулканологические станции — разбросаны по всей Японии.
Знаменитый своими вязами и пирамидальными тополями кампус и ботанический сад с его великолепной коллекцией азиатской и американской растительности — дополнительные «легкие» и без того зеленого двухмиллионного города, фактически — его зона отдыха.
РОССИЯ ГЛАЗАМИ ЯПОНЦЕВ
Центр славянских исследований, более известный по своему англоязычному наименованию как Slavic Research Center (SRC), — самый уникальный из всех научно-исследовательских институтов Университета Хоккайдо. Любопытно, что он появился в составе Хокудай (точнее, его юридического факультета) в год смерти Сталина, а статус общенационального НИИ приобрел в 1990 году, одновременно с исчезновением Берлинской стены — символа «холодной войны». До его появления в 1953 году славистики как самостоятельной дисциплины в Японии не существовало, хотя целенаправленное исследование нашего отечества к тому времени велось в стране уже более полувека — первая школа по изучению России и русского языка открылась здесь еще в 1892 году. Сегодня SRC — по-прежнему единственный в Японии центр славяно-евразийских исследований, который призван оказывать консультативную помощь как всем японским славистам, так и всевозможным государственным структурам. Но главное его предназначение — фундаментальная наука.
Годовой бюджет института превышает полтора миллиона долларов, четверть — от государства, остальное — гранты. Центр имеет собственную обширную библиотеку (почти в 200 000 томов), прекрасно подобранную и постоянно пополняемую. Первоклассно подготовленный персонал толков и предупредителен, как и повсюду в Японии. В последние 15 лет набрал научный вес и ежегодник Центра —Acta Slavica laponica, который издается с середины 1970-х годов. Сегодня опубликовать в нем статью — значит получить своего рода «сертификат» на признание в ученом мире. Основная научная задача SRC состоит в разработке (фактически создании) академической дисциплины славяно-евразийских исследований. Начиная с 2004 года здесь издаются сборники статей. Достаточно дать несколько названий: «Феномен Владимира Путина и российские регионы: победа неожиданная или закономерная?» (2004), «Историографический диалог вокруг непризнанных государств. Приднестровье, Нагор-ный Карабах, Армения, Южная Осетия и Грузия» (2007), «Империя, ислам и политика в Центральной Евразии» (2007). Листая эти книги, иногда кажется, что многие отече-ственные проблемы в SRC знают и понимают лучше и глубже, чем в самой России...
ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
В конце XIX века, на заре своего существования, японская высшая школа страдала многими изъянами. Японки не учились вообще (первый вуз для девушек был открыт только в 1901 году в Токио), юноши поступали в университет в возрасте 24—25 лет и, следовательно, выпускались тридцатилетними, «изнуренными физически и неспособными к эффективной деятельности в любой сфере», по признанию Киммоти Сайондзи, министра образования в 1890-е годы. В момент своего возникновения Токийский университет насчитывал всего четыре факультета, и только в начале XX века их стало пять. Японским профессорам «недостает глубины и серьезности знаний», «мы плетемся в хвосте западной науки», «студенты и ученые не изобретают, а применяют уже готовое, полученное извне», — бил тревогу премьер-министр Окума. Обучение повсеместно стоило дорого и основывалось на зубрежке. Школьная программа предусматривала механическое заучивание обширных исторических хроник, многотомных собраний выдержек из классической литературы, пространных отрывков из средневековых трактатов по философии и этике. Примером своеобразия тогдашней учебы японских студентов и в то же время свидетельством их фантастической работоспособности и феноменальной памяти, выработанных еще в школьные годы, может служить такой исторический анекдот. Из 100 студентов Токийского университета, которым годовой курс истории и теории права читал парижский профессор Дюмолар, лектора вполне понимали лишь трое (лекции читались по-французски), но экзамен большинство сдали успешно. Готовясь к нему, японские студенты, не понимая существа предмета, упрямо заучивали наизусть конспекты, которые представляли собой записи звуков незнакомой им речи.
Сейчас академические курьезы столетней давности уже, разумеется, невозможны. За прошедшее столетие методы обучения, масштаб и характер задач, решаемых японской высшей школой, разительно изменились.
С младых ногтей в нынешних японцев не только вкладывают разнообразные знания. Их учат независимо мыслить, открыто высказывать и отстаивать свою точку зрения. Хотя дистанция между преподавателем и студентом в аудитории по-прежнему велика, преподавание любой дисциплины проникнуто духом живого творчества. У студентов Хокудай много самостоятельной работы, отвечающей принципу: «Сам учи, сам познавай!» «Японцы ко всему относятся очень серьезно, — рассказывает знакомая университетская магистрантка из иностранок. — Хочешь сделать карьеру, быть «в обойме» — приходи в лабораторию к 8 утра и работай до и ночи, и так 360 дней в году. Иначе ты — аутсайдер, к тебе не будут относиться всерьез ни коллеги, ни преподаватели».
Первый выпуск Токийского женского университета весной 1904 года насчитывал всего 120 человек. В современной Японии представительницы прекрасного пола составляют пятую часть всех студентов, и это не считая 80 женских высших школ. В одном Университете Хоккайдо сегодня учатся примерно 6000 девушек. В академической жизни молодые японки играют по мужским правилам — они самостоятельны, энергичны, целеустремленны, настойчивы, в обычной — женственно хрупки. Традиционная манера нарочито «косолапить» — отмирающее явление, хотя привычка передвигаться крохотными шажками осталась. Девушку в кимоно и в мягких сандалиях-дзори в кампусе встретишь редко и только по какому-то особому случаю, обычно все одеваются по-европейски. Обзаводиться семьей в студенческие годы здесь не принято. Моя очаровательная собеседница-японка, аспирантка Университета Хоккайдо (говорим, замечу, по-русски), имеет на этот счет категоричное мнение: «Выходить замуж во время учебы — просто глупость». Все силы и время поглощает учеба, да и жилье в Японии женатому студенту не по карману. В Хокудай есть общежития (раздельные для студентов, студенток и семейных пар), но на всех желающих их не хватает. Иногородние студенты вынуждены в складчину снимать частные квартиры.
В начале прошлого столетия токийские газеты сокрушались, что японским студентам, «будущему нации», чтобы прокормиться, а главное, заплатить за учебу, приходится по ночам прирабатывать дженрикшами, грузчиками, разносчиками молока, газет или рекламы. Сегодняшние студенты тоже частенько подрабатывают, но уже узаконенным репетиторством школьников (те, в свою очередь, начинают готовиться к поступлению в вуз чуть ли не с 10-летнего возраста) — плата за обучение в университете по-прежнему высока. В Хокудай она составляет около 5000 долларов в год, не считая почти трехтысячного единовременного вступительного взноса. При этом поступить в университет все равно нелегко — в последние годы конкурс среди абитуриентов не опускается ниже пяти человек на место. Однако в стране создана и реально работает система государственных и частных грантов и долгосрочных льготных кредитов. Выручает и то, что работу по окончании Университета Хоккайдо практически все его питомцы находят сразу (в 2006 году — 94% выпускников). В большинстве случаев они поступают инженерами (инженерный факультет — самый многолюдный в Хокудай) на частные фирмы со стартовым жалованьем 1500—2000 долларов, не считая бонусов, которые, как правило, выплачиваются дважды в год.
Стремления устроиться на работу за пределами Японии не наблюдается. И дело тут не только в относительно высоких заработках современных японцев. Они издавна славятся корпоративным духом, в основе которого лежит корневое осознание принадлежности к единой национальной семье, патриотизм, сегодня чаще именуемый словечком skinship — симбиозом английских слов skin («кожа») и kinship («родство», «сходство»). Японцы одинаково уважительно относятся ко всем без исключения единоплеменникам и искренне радуются, повстречав земляка где-нибудь на чужбине. Корпоративный дух заметен и в университетской жизни, для многих Хокудай — дом, пусть и не первый. Вице-президент университета Такео Хондо, прослужив по окончании университета два года в фирме «Хитачи», вернулся в свою alma mater, где с тех пор непрерывно работает вот уже 35 лет. В повседневной жизни никого не удивляет, когда профессор вечером сидит вместе со своими студентами за столиком в кафе или жарит барбекю на университетской лужайке. Рядом до темноты негромко наигрывает что-то классическое любительский студенческий струнный ансамбль — не ради денег, а просто так, для удовольствия. Общение с подопечными — самое естественное и непринужденное, ученого чванства, прежней строгой японской иерархичности и кастовости, «самурайской» заносчивости, сложного этикета нет и в помине. Впрочем, с обеих сторон при любых обстоятельствах вы не обнаружите и намека на фамильярность — к профессорам всегда и всюду студенты обращаются уважительно: сенсэй.
Японцы далеко не ханжи. Кроме традиционного зеленого чая на таких совместных вечерних посиделках-пикунику выпивается и немало пива — мужской частью компании (Саппоро с позапрошлого столетия славится пивоварнями и фирменными сортами этого напитка, здесь даже есть свой пивной музей). Но проблем с пристрастием к алкоголю в университете нет. Курильщиков, как на Западе, не притесняют, просто курение немодно и непопулярно. Японцы — народ эмоциональный, но на людях они традиционно сдержанны в .проявлении чувств. Ни на улицах города, ни в университете не увидишь идущих в обнимку и целующихся пар. Так же неприличен лишний вес. Это страна стройных, бодрых, подтянутых; быть в плохой форме, показать свою слабость — значит потерять лицо. Все «хокудайцы» независимо от пола, возраста и чина предпочитают перемещаться на велосипедах, не исключая и первых лиц университета. Велосипедистов немало даже зимой, хотя по японским меркам на Хоккайдо суровый климат: за зиму снега здесь выпадает до пяти метров. В обычном распорядке дня студентов и преподавателей утренняя пробежка трусцой, по вечерам — спортивные секции, бассейн или тренажерный зал: в университетских спортзалах всегда многолюдно.
В XXI веке Япония намерена ни много ни мало превратиться в мировой центр науки. По мнению американского профессора К. Пайла, именно этой стране «суждено открыть новую стадию технической революции» и в недалеком будущем стать «глобальным лидером». Как будет в действительности — увидим, но, согласитесь, предпосылки для этого есть.
В ЦИФРАХ
Сегодня на 23 факультетах Университета Хоккайдо числится около 18000 студентов, треть которых — выходцы из центральных префектур Японии, половина — уроженцы Хоккайдо. В 30 институтах, центрах и других учебных и научно-исследовательских подразделениях университета, которые по своей тематике охватывают практически все сферы научного знания, проводят исследования, пишут диссертации и повышают квалификацию более 6000 бакалавров, аспирантов, докторантов, студентов-исследователей и стажеров.
(с) Дмитрий Павлов
-
-
20.09.2009 в 15:57